«Не бери в голову»
«Не беру. Но как понять? У тебя есть парень?»
«Нет»
«Я немного тебе нравлюсь?»
«Да»
«Ну вот, теперь понятно. Я на твоем месте позволил бы себя поцеловать»
«Ты целуешься со всеми, кто тебе нравится?»
«Нет. А ты как думаешь? А ты?»
«И я нет»
«Вот и я нет»
«Аха=) Но если бы все, кто мне нравится, сами бы лезли целоваться, я бы не отказывал. ОК, а когда захочешь?»
«Когда я захочу, ты об этом узнаешь первым»
«Ну, хорошо хоть, что первым…=) А как я об этом узнаю?=)»
«Как—нибудь, да узнаешь»
«ОК=) Давай для проверки: сейчас не хочешь?»
«Сейчас нет=)»
«Ах-ха=) Вот коза=)»
После этого мы с Мишей и сошлись. Нам казалось, что мы хорошо скрываемся, что никто ничего не замечает. Ребята, спасибо им, подыгрывали нам.
11
Израиль – замечательное место для иностранок. Все женщины, чуть более светлые, чем брюнетки, а особенно, имеющие светлые глаза, пользуются здесь постоянным вниманием. Даже если на работе у меня выдавался нелегкий день, прогулка до остановки автобуса восстанавливала силы и уверенность в себе. Мир прекрасен! В нем царствует красота! И многие готовы оценить ее по достоинству! Столько восхищенных взглядов и комплиментов от мужчин в Питере не получишь и за год. В Израиле только за один вечер можно восполнить этот пробел.
А солнце, больше полгода не покидающее небо – только на ночь! А море, которое выслушает все твои жалобы и вернет доброе расположение духа! А люди, праздно сидящие вечерами в кафе. Мужчины и женщины, улыбающиеся просто так, ни с чего. Уже на третий день пребывания здесь я почувствовала, как расслабилось лицо, и улыбка прочно обосновалась на нем.
В шесть часов вечера я выходила из офиса на улицу Алленби, проходила мимо маленьких магазинчиков «Все для туриста», видела в конце улочки, примыкающей к Алленби, море, которое синело и манило. Из кафешек пахло настоящим арабским кофе, приготовленном на горячем песке. Каждый раз, когда я шла по улицам до остановки, ко мне подкатывал какой-нибудь красавчик с незамысловатым комплиментом про красивые глаза и улыбку. Ничего нового, но как приятно. Куча предложений – сходить, созвониться, посидеть в кафе. После сдержанного Берлина, я просто купалась в этом море обожания и открытого выражения чувств!
В первое время, пока я жила у Кати, вечерами, после рабочего дня, я не задерживалась в Тель-Авиве, а ехала в Нетанию. Там мы подолгу гуляли в душной, наполненной цветочными ароматами и южными звуками темноте. Дома у Кати было неспокойно. Ее соседи никак не могли договориться ни между собой, ни с окружающим миром – спорили, ругались, скандалили. Они не видели той красоты и радости, в которой купалась в то время я, как в море. Они решали проблемы. Как многие эмигранты из России: искали работу, работали тяжело и получали немного, экономили, пытались спланировать свое будущее. Я жила, как птица, одним днем. И этот день был счастливым.
Утром я с удовольствием уезжала на работу в турфирму, вечером с удовольствием возвращалась с работы домой. Иногда заходила на пляж и сидела на берегу, слушая море. На выходные ездила в Ор-Акиву, где всегда радостно было проводить время с ребятами. Легкие, ни к чему не обязывающие отношения с Мишей тоже были в радость.
Пару недель спустя я поняла, что оставаться у Кати в Нетании нет больше никакой возможности. Соседи всеми силами старались выпроводить меня, придумывая самые разные предлоги. Я им мешала. Катя разрывалась между двух огней. Нужно было искать жилье. Помогли старые связи. Брат связался со своим приятелем в Ариэле. У того как раз была потребность в деньгах и возможность – пока жена ходила беременной вторым ребенком – сдать одну комнату в большом двухэтажном доме. В доме было четыре спальни и салон-гостиная-кухня. Мне выделили одну спальню, в которой в дальнейшем, после рождения брата, должен был жить двухлетний Адам – старший сын Иры и Димы, хозяев дома. В другой спальне, переделанной из бомбоубежища – а в Израиле в каждом доме есть помещение, куда можно спрятаться в случае бомбежки – обитала Люба, мама Иры. А еще в одной – Сергей – Ирин брат.
В этот дом каждую пятницу приходило много гостей, играли в покер и крокодила, смеялись, шутили, пели, жарили шашлыки. Это были родственники и друзья Диминой тещи – сплошь веселые и интересные люди.
Меня приняли хорошо. А благодаря тому, что я немного времени проводила в Ариэле и не успевала надоесть его хозяевам, меня полюбили еще больше. В семь утра я уезжала на работу, в восемь – начале девятого вечера возвращалась обратно, почти каждые выходные проводила у ребят, в Ор-Акиве.
12
Именно в это время и произошла встреча, которая сначала показалась мне рядовой и малоинтересной, но потом выросла в огромное нечто, чему я и сегодня не могу дать точное определение. И она определяла нынешнее мое настроение.
Я возвращалась с работы по бульвару Ротшильда. Стоял теплый израильский апрельский вечер. Было жарко. Я зашла в Макдональдс выпить кофе. Сидела в маленьком полупустом зале и переписывалась с Мишей в ВКонтакте. Кто-то вошел в зал, и остановился возле моего столика с пакетиком картошки фри в руках. Приятный молодой человек, из местных.
«Можно мне присесть рядом?», – коротко спросил он по-английски после того, как выдал целую тираду на иврите, из которой я мало, что поняла.
«Да, конечно», – ответила я, на мгновенье отвлекаясь от планшета.
Он что-то спросил, я ответила. Поболтали ни о чем. Он был совершенно обычным, веселым парнем. Ничего особенного. Мне позвонили, это была мама. Поговорила с ней. Молодой человек сидел рядом. Я допила кофе и собралась уходить. Он предложил подвезти. Подбросил меня до остановки сто восемьдесят шестого автобуса, на котором я вот уже две недели ездила в Ариэль, попросил телефон. Почему нет? Это меня ни к чему не обязывало. Пока мы ехали, парень много говорил, смеялся. Его звали Дан? Или Рон – чисто израильское имя. Он звал пойти посидеть в пабе, но у Димы сегодня был день рождения, и, кроме того, мне не хотелось сидеть в пабе с незнакомыми людьми. Встречаться с этим Даном-Роном я не собиралась, потому что испытывала симпатию, или что-то большее к Мише. Пока нужно было разобраться с этим.
Первое сообщение от Дана я получила на следующее утро. Он писал по-английски:
«Доброе утро, Ариэль!!=)».
Спустя полгода он признался, что накануне так и не смог запомнить мое имя.
«Как прошла вечеринка?»
Я не ответила, потому что на телефоне не было денег.
Через неделю он позвонил, но я опять не смогла ответить, потому что находилась на работе, и мне было не очень удобно общаться. Я написала позже:
«Привет. Очень сожалею, что не смогла перезвонить».
Он ответил мне уже ночью:
«Это безобразие=) Тебе придется компенсировать свое невнимание романтическим свиданием!=)»
«Посмотрим =)», – парировала я.
На следующий день я много писала Мише, а он мне. Мы никак не могли разобраться в своих взаимоотношениях, перекидывались сообщениями непрестанно и все время подшучивали друг над другом.
«Хэй, принцесса! – написал мне вечером Дан, – Я чувствую, что очень хочу сегодня с тобой увидеться».
«Привет! Я смогу только на следующей неделе= (»
«Это так долго!!= (Я надеюсь, что к тому времени еще не забуду, какая ты красивая»
«Надеюсь, не забудешь=)»
Это был супер активный день телефонно-смсного общения:
«Хэй, принцесса Анна, как дела?», – писал мне лысый молодой человек из местных, с которым я не так давно познакомилась – трудно представить! – на пешеходном переходе в Тель-Авиве. Я шла на остановку автобуса после работы. Он шел мне навстречу. Развернулся и пошел следом. Мы выпили с ним кофе в кафе неподалеку, поболтали ни о чем. А потом я, сославшись на занятость, заторопилась на остановку в Ариэль.
«Привет. Все хорошо. Спасибо. Я сейчас на работе. А чем занимаешься ты?» — написала я на английском.
«Хе-хе, сидим на лекции с другом. Ты на туристической работе или на танцевальной?»
Я была занята и не ответила ему. Через полчаса написал Миша:
«Ну что?»
«Краткость – сестра таланта?», – осведомилась я.
«Это вопрос, ставящий всех в тупик, – написал Миша, – Когда приедешь?»
«Я все еще на работе. У вас буду в четыре-пять. Настроение хорошее».
«У меня тоже все нормально. Удачной работы»
«Спасибо=)»
«Не за что. =**»
Спустя полтора часа я все еще сидела в офисе.
«Где??!» – написал Миша.
